Sebastián León Prado / UnsplashВопрос №1: Что такое церковная дисциплина?
Ответ: Можно заметить, что «ученик» и «дисциплина» — связанные между собой слова. В самом широком смысле церковная дисциплина — это часть христианского ученичества. Она включает в себя обучение и исправление. Неудивительно, что существует многовековая практика обращения к «формирующей дисциплине» и «исправляющей дисциплине». Мы формируем, обучая. Мы исправляем, указывая на ошибку.
В более узком смысле церковная дисциплина означает исправление греха. Процесс начинается с предупреждений, сделанных лично. Завершается он, если будет необходимо, исключением кого-то из членов церкви и запрещением ему участвовать в вечере Господней за нераскаянный грех — грех, от которого человек отказался отречься. Часто понятие «церковная дисциплина» используют для обозначения именно этой последней стадии, когда говорят, например: «Мы применили дисциплинарное взыскание к Ивану», имея в виду, что Ивана исключили из членов церкви и не допускают его к Причастию. Также могут использовать слово «отлучение», чтобы сказать то же самое.
Суть церковной дисциплины заключается не в возмездии или восстановлении справедливости. Она является исправлением. Она предназначена для того, чтобы помочь отдельному христианину и целой общине возрастать в благочестии — в уподоблении Богу. Как пишет апостол Павел: «Предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасён» (1 Коринфянам 5:5).
Вопрос №2: Сказано ли в Библии о церковной дисциплине?
Ответ: Да, она проявляется в ряде отрывков Нового Завета (например, см. 2 Кор. 2:6; Гал. 6:1; Еф. 5:11; 1 Фес. 5:14; 2 Фес. 3:6–15; 1 Тим. 5:19–20; 2 Тим. 3:2-5; Тит. 3:10). Наверно, два самых известных отрывка о церковной дисциплине — это От Матфея 18:15-17 и 1 Коринфянам 5.
Иисус поднимает эту тему в Евангелии от Матфея 18, уча о том, как добрый пастырь оставит девяносто девять овец, чтобы искать заблудившуюся (Мф. 18:10—14). Как же нам искать заблудшего? Иисус отвечает так:
Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь.
Допустим, кто-то грешит. К нему подходят лично. Он не прекращает. К нему подходят во второй раз. Он всё равно не прекращает. К нему обращается вся церковь. Он продолжает всё равно. С этого момента, говорит Иисус, к нему нужно относиться как к кому-то вне общины завета — как к постороннему. Он должен быть исключён или отлучен от нашего общения.
Заметьте, что Иисус хочет, чтобы этот вопрос был решён, по возможности, без лишнего шума, однако Он также готов вынести его на всю церковь. В конце концов, ведь именно вся церковь подтвердила исповедание веры этого человека, когда принимала его в свои члены. Все мы в церкви взаимно подтверждаем веру друг друга, ведь мы как бы «носим одну фамилию». Мы ответственны друг за друга, как разные части одного тела.
Заметьте также, что Иисус верит в надлежащий процесс. Дело должно быть основано на двух или трёх свидетелях, как в еврейском суде (Втор. 19:15). Он не хочет, чтобы церковью управляли ложные обвинения или крики толпы. Он не хочет, чтобы пасторы вставали и высказывали свои собственные представления о том, у кого какой характер «на самом деле». Он хочет, чтобы церкви действовали только тогда, когда все факты согласованы между собой.
И всё же слова Иисуса могут показаться поразительными. Разве Он не говорил нам несколькими главами ранее: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1)? Интересно то, что Иисус сказал Своим ученикам, чтобы не судили, и на том же дыхании говорит, чтобы не бросали свой жемчуг перед свиньями и узнавали дерево по его плодам, — что и предполагает суд в обоих случаях (Мф. 7:6, 20). Как же нам собрать всё это воедино? Очевидно, Иисус не хочет, чтобы мы претендовали на роль окончательного судьи для кого-то, но при этом Он желает, чтобы мы были разборчивы в том, каких людей мы принимаем за своих, особенно когда речь идёт о членстве в церкви.
Павел учит тому же в 1 Коринфянам 5. Он делает замечание коринфской церкви об их члене, который спит с женой своего отца (1 Кор. 5:1). В церкви уже знают об этой ситуации, но почему-то они возгордились. Может быть, они считают себя проявляющими любовь и терпимость? Как бы то ни было, Павел отвечает, что они не должны гордиться, а вместо этого «лучше плакать, дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело» (1 Кор. 5:2).
Обратите внимание, что у Павла процесс выглядит немного иначе, чем у Иисуса. Иисус предложил четырёхступенчатый процесс: сначала обличает один, затем двое или трое, затем всё церковь, а затем уже отлучение. И всё же Павел говорит церкви немедленно отлучить этого человека. В чём различие у Иисуса и Павла? Можно выделить две причины. Во-первых, процесс Иисуса шаг за шагом идёт к тому, чтобы проверить покаяние человека, а Павел на тот момент уже понял точно, что этот человек не раскаялся (1 Кор. 5:3, 11). Во-вторых, Иисус приводит случай, в котором преступление является частным и неизвестным, в то время как Павел говорит нам о случае, про который вся коринфская церковь уже знает. Другими словами, реальная ситуация Павла начинается с того, чем заканчивается ситуация из примера у Иисуса.
Вопрос №3: Как происходит церковная дисциплина на практике?
Ответ: Публичная ответственность должна быть результатом того, что уже исполняется в личной жизни у членов церкви. Теоретически церковная дисциплина лучше всего работает, когда все члены церкви уже знают, как им с любовью исправлять других, а также самим принимать такое исправление друг от друга. Они занимаются этим у себя дома. Они делают это за обедом. Они делают это мягко, бережно и всегда заботятся о том, что лучше другого человека. Они не бросают замечания с эгоистичным тоном: «Стряхни что-то там у себя груди».
Очень важно соблюдать ещё несколько принципов ведения церковной дисциплины.
В этом процессе должно участвовать как можно меньше людей. Этот принцип ясно вытекает из Евангелия от Матфея 18:15-17. Если встреча один на один привела к раскаянию — хорошо. Или если окажется достаточно ещё двоих или троих, тогда остановимся на этом. Но вопрос должен быть вынесен на рассмотрение всей церкви только тогда, когда все остальные пути уже исчерпаны.
Пока ещё остаются сомнения, нужно рассматривать их в пользу человека. Как мы уже отмечали, Иисус устанавливает нечто вроде тщательного судебного процесса в Евангелии от Матфея 18:16, «дабы устами двух или трёх свидетелей подтвердилось всякое слово [обвинение]». Обвинения должны быть высказаны. Доказательства должны быть представлены. Свидетели должны быть задействованы. Христиане должны действовать осторожно и не спеша, а церкви должны подходить к дисциплинарным делам с чем-то вроде судебного принципа «невиновен, пока вина не доказана».
Церковные лидеры должны руководить этим процессом. Грех обманчив и сложен. Легко оказаться обманутым. Поэтому Иуда пишет: «И к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотью» (Иуда 22-23). Вообще говоря, как только вопрос дисциплины выходит за рамки первого или второго шагов, руководители церкви должны вести этот процесс. Святой Дух доверил им надзор над всем собранием (Деяния 20:28). Поэтому они обычно должны быть теми, кто определяет, нужно ли выносить вопрос на рассмотрение всей церкви.
В церковной дисциплине должна участвовать вся церковь. Традиции у разных деноминаций по-разному задействуют всю общину в процессе формальной дисциплины. Но независимо от деноминации, руководители должны искать способы «сказать церкви» (Мф. 18:17). Дисциплина, особенно на её последних стадиях, является глубоко значимым событием в жизни тела, которое, благодаря нашему общему единению во Христе, несомненно принадлежит каждой его части. А с пастырской точки зрения это значимое событие, которое, безусловно, должно принадлежать каждой части.
Для каждого это должно преподать какой-то урок. Для каждого это — предупреждение и вызов. Для каждого — возможность внести свой вклад.
Вопрос №4: Всегда ли церковная дисциплина — это проявление любви?
Ответ: Мы должны признать разницу между любящей церковной дисциплиной и не любящей церковной дисциплиной. Жестокая церковная дисциплина, как и жестокие родители или полицейские, наносит большой ущерб. Это отвратительно, и Бог ненавидит это. Любящая церковная дисциплина даёт жизнь, здоровье, святость и рост. Это помогает нашим церквям оставаться здоровыми и помогает свидетельству о Евангелии.
Писание учит, что дисциплина и любовь на самом деле тесно связаны: «Ибо Господь, кого любит, того наказывает [дисциплинирует]» (Евреям 12:6). Бог не считает любовь и дисциплину противоречащими друг другу, но учит, что любовь мотивирует дисциплину. Автор Послания к Евреям продолжает: «[Бог наказывает нас] для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его. Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности» (Евр. 12:10-11). Эта фраза «мирный плод праведности» (в английском переводе: «урожай праведности и мира») напоминает мне о золотых полях пшеницы, только я представляю, что эти поля — праведность и мир в церкви. Разве это не показывает прекрасную картину?
Церковная дисциплина взращивает церковь в праведности, мире и любви. Это верно независимо от того, раскается ли грешник в своём грехе и вернётся ли в церковь. В то же время, по милости Божьей, я видел, как восстанавливались браки, исповедовалась ложь, оставлялись пагубные пристрастия, вновь принималось Евангелие и любовь возвращалась через церковную дисциплину. Эти истории восстановления после покаяния прекрасны и славны.
Вопрос №5: Что можно сказать о человеке, который был отлучен от церкви?
Ответ: Отлучение человека от церкви и участия в вечере Господней — это способ заявить, что церковь больше не желает публично утверждать, что он является христианином.
Подумайте на секунду о том, что говорит церковь, когда она принимает человека в свои члены. Церковь публично подтверждает его личное исповедание веры. Она провозглашает перед всеми народами: «Иван исповедует себя учеником Христа, и мы тем самым публично свидетельствуем, что согласны с ним. Мы верим, что Иван — гражданин Царства Христова». Церковь делает это заявление через водное крещение и вечерю Господню.
Таким образом, если членство предполагает публичное подтверждение церковью чьего-то исповедания веры, то церковная дисциплина предполагает отмену этого утверждения. Человек может и дальше называть себя христианином. Но теперь церковь говорит: «Мы больше не можем с этим согласиться».
Или давайте объясним это так. Если бы «Иван» подошёл к вам и сказал, что он не христианин, а затем я вас спросил, является ли Иван христианином, вы бы ответили: «Нет». Верно?
Но допустим, Иван сказал, что он христианин, а потом вы увидели, как он сделал что-то неподобающее христианину и не сожалеет об этом: например, бросил жену ради другой женщины. Что бы вы тогда сказали, если вас спросить, является ли он христианином? Я думаю, что вам, наверное, будет трудно сказать абсолютное «да» или «нет». Отлучение человека от церкви также не является абсолютным ответом «да» или «нет» о чьём-то исповедании веры. Это отмена ответа «да». Это говорит: «Мы больше не будем подтверждать его исповедание». Церковь достигает такой точки, когда после многочисленных попыток призвать человека к покаянию она осознаёт, что дальше для неё будет нечестно подтверждать его исповедание веры.
Джонатан Лиман (профессор в Университете Уэльса) является редакционным директором служения «Девять признаков» и соведущим подкаста «Пасторские беседы». Он является автором или редактором более десятка книг и преподает в нескольких семинариях. Джонатан живёт с женой и четырьмя дочерьми в пригороде Вашингтона, округ Колумбия, и входит в руководство баптистской церкви Чеверли.
