Как мы относимся к страданиям других людей? Здесь на первое место выходит вопрос душепопечительства. В чём заключалась фатальная ошибка трёх друзей Иова? Прежде всего — в том, что они, считая себя людьми духовно зрелыми и мудрыми, на поверку оказались «жалкими утешителями и бесполезными врачами».
А ведь друзья Иова были верующими людьми! Поэтому, если мы перебросим мостик в современный контекст, то мы с уверенностью можем сделать следующее сравнение: здоровые члены Церкви пришли к тяжело больному брату. И, вместо того, чтобы как-то облегчить его страдания, они многократно их усилили.
В развитии этой трагедии взаимоотношений мы можем увидеть две стадии.
Стадия первая — сострадание
Это единственный мудрый и добрый душепопечительский эпизод, который мы встречаем на протяжении всего повествования. Далее в разговоре Иова и его друзей наступает вторая, я бы сказал, разрушительная стадия «душепопечительства».
Стадия вторая — осуждение
Далее Елифаз, Вилдад и Софар показывают свою истинную сущность: свои эгоистические мотивы, полное равнодушие к судьбе друга и свои жестокие сердца.
Утешение старого врача
Однажды, когда я лежал в больнице после тяжёлой операции, я находился в состоянии глубокого уныния. Я знал, что мне удалили опухоль. Я видел, что мои коллеги при разговоре со мной прячут глаза, и я понял, что мне чего-то не договаривают. Потом я узнал, что опухоль внешне имела вид злокачественного новообразования, да ещё к тому же в печени у меня обнаружили узел, который расценили как метастаз этой опухоли.
И вот в период этого глубокого уныния ко мне в палату зашёл старый хирург, ветеран войны, бывший десантник. Он сказал: «Я смотрю, Олег, что ты загрустил». И он больше часа рассказывал мне о том, как получил контузию позвоночника, как у него отнялись ноги, как он полгода провёл в инвалидном кресле и, потеряв всякую надежду встать на ноги, хотел застрелиться. А потом он выздоровел.
И вот эта беседа со старым врачом коренным образом изменила моё отношение к болезни. Я ободрился и перестал унывать, потому что мои мысли изменили направление. Я стал думать о том, что если уж неверующему человеку Бог так помог, то мне, христианину, тем более всё должно содействовать ко благу. Я понял, что страдаю не без воли Божьей, и поэтому мои страдания имеют какой-то смысл.
Та беседа и по сей день является для меня примером самого грамотного и успешного душепопечительства.
