Недавняя гибель Джона Аллена Чау от рук аборигенов в Индийском океане вызвала бурный поток ненависти в интернете. Часть этой критики была направлена на подход в служении конкретно этого миссионера, но основная масса была против христианских миссионеров в целом. Хотел бы я думать, что эти комментарии представляют только неверующих, но боюсь, что такие взгляды проникают и в церковь. Поэтому решил ответить на некоторые обвинения.
(Миссионеры Дэйв и Стейси Хэр живут и несут служение по переводу Библии и развитию письменности для одной малой народности в центральной Африке. Дэйв высказался в своём личном блоге по поводу события, о котором недавно сообщали не только христианские, но и многие светские СМИ по всему миру, включая российские — примечание переводчика)
Обвинение 1: «Миссионерам нигде не рады»
Удивительно, но ещё совсем недавно европейцы управляли Камеруном (где мы живём). Колонисты пришли, захватили территорию и фактически считали этот кусок Африки частью своей страны. Колонисты часто прибегали к грубой силе и убийствам, чтобы навязать свою власть, чему вряд ли могли помешать люди, никогда не видевшие оружия. Я записал историю племени квакумов, называющих себя «Тил». Они рассказывали, как немцы принуждали их селиться вдоль недавно построенной дороги, поубивав при этом больше половины жителей. Другие квакумы показали нам деревья, на которых вешали их дедов, которые не стали подчиняться колониальной власти. В людях остаётся затаённый гнев и недоверие к немцам и французам, отголоски которых иногда чувствуются в их отношении к нам со Стейси.
Может быть, вы удивитесь, но квакумы всё же умоляли нас прийти к ним. Они пели и плясали, называя множество причин, по которым они думали, что нам нужно с ними заниматься. Во время своей первой поездки в Камерун мы посетили 8 племён. В одном племени построили дом специально для переводчиков Библии. Другие предлагали нам еду и всякие подарки, чтобы уговорить нас к ним прийти. Встречались и неоднозначные причины, по которым им хотелось видеть нас: одни считали, что переводческий проект сохранит их язык, другие надеялись, что присутствие белых людей принесёт деревне экономическое процветание. Однако в этих группах также находились христиане, полюбившие Христа и Божье Слово, но имевшие лишь ограниченный доступ к ним. Они нас умоляли к ним прийти, потому что все мы — часть Божьей семьи, и им хотелось больше Христа.
Это не значит, что здесь все нам рады. У меня была встреча с одним человеком, который угрожающе заметил, что он знает, для чего мы здесь, и не желает, чтобы мы распространяли иностранную религию. В одной деревне мне пришлось довольно резко покинуть собрание, потому что люди дали нам понять, что нашему присутствию не рады. Конечно, туземцы, которые убили Джона Аллена Чау, не хотели, чтобы он был там. Как христиане, в таких случаях мы должны просто уходить? Если да, то сколько людей должны выступить против нас, чтобы нам уйти? Должны ли мы идти только туда, где 100% жителей хотели бы нас видеть? А хотят ли видеть вас все 100% людей, живущих по соседству с вашей церковью? Это подводит нас к следующему обвинению...
Обвинение 2: «Миссионеры не должны идти туда, где им не рады»
Следующий логический шаг в дискуссии: если где-то миссионеров видеть не хотят, значит туда идти им точно не нужно, верно? Размышляя над этим аргументом, вспоминаю текст об Иисусе:
Этот отрывок говорит нам, что Иисус пришёл служить людям, которые не принимали Его. И они были Его собственным народом! То же самое Иисус сказал Своим ученикам: «Я посылаю вас, как овец среди волков» (От Матфея 10:16) И если история описывает события точно, почти все ученики погибли, стремясь исполнить повеление Христа следовать за Ним. Можно ли всерьёз говорить, что миссионеры должны идти только туда, где им рады? Разве так апостолы понимали смысл Великого Поручения?
Думаю, ответ ясен: нет! Идти туда, где люди нас ненавидят, где нас убивают, где презирают нашу веру... Именно так мы и делаем! Но поразительно то, что в таких местах Бог действует через Своё Слово. Прямо как в 1-й главе от Иоанна сказано об Иисусе: Он пришёл к своим, а они Его отвергли... Но всем, кто Его принял, Он дал право быть детьми Божьими. В племени хуаорани не приняли и убили Джима Эллиота и бывших с ним людей. Но позже пришли верные женщины-миссионерки, которые привели многих хуаорани ко Христу. В биографии Джона Патона рассказано о двух миссионерах, которые были убиты почти так же, как Джон Аллен Чау (а затем съедены!). Но позже Бог использовал Патона, чтобы привести ко Христу целые острова. История роста христианской Церкви была усеяна смертями верных мужчин и женщин и последующим потоком обращений людей к Богу. Тертуллиан сказал: «Кровь мучеников есть семя Церкви».
Обвинение 3: «Миссионеры уничтожают культуру»
Последнее обвинение, на котором я хотел бы остановиться, состоит в том, что, следуя Великому Поручению, миссионеры разрушают культуру. Честно говоря, ответ на это обвинение — «нет, это не так» и «да, это так». Во-первых, современная культура должна перестать читать книгу «Библия ядовитого леса». Это вымышленная история про миссионеров, написанная женщиной, которая была в Африке только в раннем детстве. На самом деле миссионеров учат быть антропологами. Нас учили тщательно изучать принимающую культуру, чтобы прийти туда в качестве учеников, выучить их язык и постараться преподнести им Евангелие Иисуса Христа с учётом культурных особенностей. Если вы хоть немного проверите, то обнаружите, что миссионеры всегда лидировали в области лингвистики с самого основания этой науки. Всё потому, что миссионеры стремятся вовлечь людей в изучение их собственного языка, что требует годы сложных исследований, прежде чем вообще начинать делиться учением Христа. Как я уже говорил, квакумы нас приветствовали (частично) потому, что им казалось, что наша работа сохранит их язык и культуру. И это так и есть! Моя магистерская диссертация была сосредоточена на понимании того, как квакумы рассказывают истории, сохраняя свои народные сказки и в то же время помогая нам переводить Библию, отражающую их собственные методы повествования. Сейчас мы даже работаем с этномузыкологом, чтобы сохранить уникальность музыки квакумов.
Кроме всего, что было сказано, есть и такие аспекты культуры, которые, я надеюсь и молюсь, что будут уничтожены нашим служением. Например, пару недель назад Стейси пришла домой и рассказала, что какой-то мужчина избивает соседского мальчика во дворе под окнами нескольких домов. Я пошёл туда и увидел сжавшегося в грязи 11-летнего мальчика, над которым ругался и махал палкой человек лет двадцати с чем-то. Почти вся деревня на это смотрела, и я полчаса пытался убедить их, что это неправильно. А они смеялись надо мной! Они говорили, что уже много лет воспитывают детей, и кто я вообще такой, чтобы учить их, как поступать с плохим ребенком? По их словам, все знают, что некоторых детей надо избивать на людях, иначе они никогда не исправятся. В другие дни я видел в нашей деревне двух других детей, у которых были ряды шрамов на животе. Мне рассказали, что народное лечение некоторых болезней — резать их лезвием бритвы. Позже одного из тех детей обследовали и обнаружили у него серповидноклеточную анемию. Нет такого количества порезов на животе, которые бы вылечили (или хотя бы облегчили) эту болезнь.
Это только два обычая, которые я здесь часто вижу у квакумов, и прекращения которых жду больше всего. Это является частью их культуры, а за свои обычаи они крепко держатся и считают в этом себя правыми. Я не стыжусь того, что хочу это уничтожить. Уильям Кэри так же не стыдился помешать сожжению вдов, а Эми Кармайкл — остановить языческую проституцию маленьких девочек. Мы здесь не насаждаем американскую культуру, а надеемся открыть народу квакум, чего Бог желает для них. Бог не хочет запретить квакумам жить в глинобитных кирпичных домах или говорить на языке квакум или даже играть на своих любимых барабанах. Но Бог недоволен их избиениями женщин и детей, их пьянством и поклонением всяким духам вместо Него. Я жажду видеть, как всё больше и больше квакумов поклоняются истинному Богу на своём родном языке, со своей музыкой и с лидерами из своего народа. Я жажду, чтобы культура не разрушалась, а преображалась.
Миссионеры — не колонисты, мы — служители. Мы здесь не для того, чтобы забирать, а для того, чтобы отдавать. Я не хочу завладеть их землей, заработать на природных ресурсах или заставить их вести себя и выглядеть так же, как я. Я не собираюсь контролировать их и даже не хочу руководить ими. Я хочу помочь им получить доступ к Божьему Слову и научиться читать. Я хочу, чтобы они поняли, что малярией заболевают не из-за переедания манго, и что лучше спать под москитной сеткой. И я делаю всё возможное, чтобы справиться с работой. Я хочу, чтобы мужчины и женщины квакум сами вели свой народ во всех этих вещах.
Я пишу не мирским людям, а своим братьям и сёстрам. Пожалуйста, не верьте лжи и обвинениям, которые вы слышите. Я никогда не встречал Джона Аллена Чау, не знаю его философию служения и не стремлюсь его оправдать. Но я ценю то, как он подписывал свои письма: «Soli Deo gloria» («Только Богу слава»). Эти слова в моём сердце и в сердце каждого миссионера, которого я знаю. Вместо осуждения, умоляю вас, проведите время в молитве за сентинельцев, которых Чау пытался достичь. Пусть Бог совершит для них то, что Он уже сделал для многих других народов мира. И пусть Ему одному будет слава.
